![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В первой половине XVII века ещё не было строгого деления на оружие, предназначенное для охоты, и на оружие, предназначенное для армии. Все изобретения и усовершенствования применялись первоначально к охотничьим ружьям, потому что искусный и изобретательный мастер, каких тогда уже было достаточно, мог скорее и больше выручить за улучшенное ружьё с богатого любителя.
Оружейникам разрешалось заниматься частным оружейным производством и свободной его продажей.
Известные на тот период ограничения касались исключительно правил его ношения или использования. Так, Соборное уложение 1649 года запрещало ходить в государев двор с луками и пищалями, а также стрелять «без государеву указу» во время царских выездов в город.
Как отмечает исследователь проблем гражданского оружия Иван Беляев, в начале столетия «закон еще никому не запрещал владеть оружием в европейской части Руси». Более того, в вооруженных подданных государство видело не группу риска, а фактор собственной безопасности. В статье «Законодательство об огнестрельном оружии» Беляев приводит выдержки из указа 1652 года «О бытии в готовности всяких чинов людям со всяким воинским снарядом против нашествия крымского хана»:
«И ружье всякое они сами и люди их крестьяне держали, чтоб в татарский приход никаков человек без ружья не был».
То есть владение огнестрельным оружием не просто разрешалось, а предписывалось людям самых разных сословий.
.
В 1682 году вышел указ за № 423, в каковом предписывалось стольникам, стряпчим, дворянам московским, жильцам и детям боярским и всяких чинов служилым людям: разрешалось ходить только с холодным оружием:
«ходить с саблями и шпагами и с иным таким же...».
Хождение по Москве с огнестрельным оружием запрещалось:
«...ни с каким ружьём в те указные часы никто бы никуда не ездил и пеши не ходил, и людей своих с таким же ружьём никуда ни пошто не посылали» /ПС 31, т. 1, № 423/.
Указ примечателен тем, что «законные нужды» не отменяли запрета на ношение оружия:
«А буде кому доведётся и после тех указных часов послать по священника для исповеди к больным и к роженицам, и с молитвою призвать, и те б люди про то на караулах сказывали, кто и от кого и к которому священнику едет..., а ружья никакого опричь палок у них не будет, и тех пропускать и после четвёртого часа ночи, рассмотря их накрепко»
В 1684 году решили покончить со стрельбой в неположенных местах- выходит царский указ «О запрещении стрелять в домах из ружей», в котором, в частности, говорилось:
«Московских и всяких чинов людям сказать, чтоб они в домах своих ни из какого ружья не стреляли и людям своим стрелять не давали».
Год спустя владельцев оружия «прижали» еще сильнее, запретив стрелять не только в домах, но и в целых районах столицы:
«Буде впредь с сего числа кто в Китае или в Белом и в Земляном городах учнет из-какого-нибудь ружья в день и по ночам пулями и пыжами стрелять…».
Дело в том, что такие несанкционированные салюты нередко приводили к пожарам, которые были страшным бедствием для деревянной Москвы.
Указы, как правило, носили прецедентный характер, то есть они обычно издавались после какого-либо происшествия: пожара, несчастного случая и так далее — или для предотвращения беспорядков (обычно во время праздников) и разбоя в ночное время и носили временный характер, или эти указы действовали на определённой территории, Таким образом, общих правил хранения, ношения или применения оружия ещё не было.
Запретительством по прежнему не страдали: ограничивалось лишь применение оружия, но не владение им.
Под влиянием московских событий вышел указ от 25 октября 1682 года, каковым предписывалось:
«с сего времени им, стольникам и стольникам же, и полковникам, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцам, и начальным людям русским, и иноземцам, и городовым дворянам, и детям боярским на Москве и в походах ходить с саблями и шпагами и с иным таким же ружьём; да с таким же ружьём на Москве и в походе ходить приказным, и дворовым и конюшенного чина людям, и гостям, и дохтурам и иных таких же чинов людям..., а купецким и иных нижних чинов людям и надворной пехоте, которые будут не на караулах, ни с каким ружьём не ходить.
А опричь вышеписанного ружья с иным ни с каким ружьём им и иным вышеписанных чинов людям не ездить и не ходить и с собою никому не носить» /ПС 31, т. 2, № 961/.
Этот указ определял сословно, кому и когда в Москве можно носить огнестрельное оружие.
То есть, всем, вплоть до "жильцов" и "детей боярских", разрешалось носить сабли и шпаги в Москве, в походах- разрешался холодняк для челяди, и отдельно- докторов.
Купцам и нижним чинам и ЧОПам (надворная пехота) - оружие к ношению запрещалось, кроме как в карауле.
К XVII веку закон ещё никому не запрещал владеть оружием в европейской части Руси, так как в этом не было необходимости.
В Сибири осуществлять контроль за использованием оружия было значительно труднее, так как между государством и населением отсутствовало промежуточное звено надзора в лице помещиков и государевых людей. Это явилось одной из причин появления указа «Об управлении казёнными, земскими и военными делами» /ПС 31, Т. 3, № 1595/. В нём, в частности, говорилось:
«...а с сибирскими всякого чина служилыми людьми с Руси пропущать ружьё и порох и свинец, кому что по указу Великого Государя и по проезжим из Сибирского приказу пропустить будет велено, а что явится сверх тех проезжих грамот и указов у кого в лишке, что все имать в казну Великого Государя бесповоротно и записывать особ статьёю, и о том писать в Сибирский приказ; а буде в Сибирь поедут из морских и иных городов торговые люди, и с ними будут ружья пропускать для их проезду на всякого человека по пищали, для продажи с ними больше того ружья не пропускать для того, чтоб они то ружьё не продавали иноземцам и в улусы не отвозили, и имать у них в том за руками сказки, что назад из Сибири едучи им то же ружьё с собою привести, а больше того не пропускать, а лишние имать в казну Великого Государя и записывать в книгу особ статьею, а как те торговые люди из Сибири поворотятся, и у них то ружьё по записке спрашивать»
То есть, принимали меры от попадания оружия в руки "енисейских киргизов" и прочей инородцеской сволочи- само оружие никуда не исчезло, а по прежнему ограничивалось применение оного.
Серьезное «закручивание гаек» началось в ходе военных реформ Петра I.
Оружейная отрасль в России была в значительной мере национализирована, а армейское оружие, по словам Беляева, стало «исключительной собственностью государства» и подлежало учету. Но это, видимо, не привело к полному разоружению подданных, поскольку, например, в 1718 году вышел петровский указ «О запрещении на дворах и по улицам стрельбы под взысканием штрафа»:
«В Санкт-Петербурге всяких чинов людям объявить, чтоб на дворах и по улицам из ружья ни из какого днём и ночью не стреляли окромя тех, кому указом велено будет, того ради, что многие стреляют с пулями и дробью, от которого стреляния ныне явилось повреждение; и дабы впредь от такого стреляния какого людям повреждения и убийства и пожару не учинилось, а буде кому для забавы выстрелить и те б люди выходили стрелять за слободы в поле, где жилья нет»
То есть, где жилья нет- хоть устреляйся.
в XVIII веке инородцев продолжили ограничивать в правах, было указано 11 февраля 1736 года /ПС 31, т. 9, № 6890/ :
«Башкирцам, тептерям и бобылям ружьё носить и с ним ездить, и в домах иметь запретить под штрафом таким...» .
16 июня 1743 года опять озаботились стрельбой в неположенных местах- выходит сенатский указ, предписывающий:
«Дабы впредь как по рекам гулящие, а особливо близ жилья на дворах, кроме одних воинских чинов и то при учреждённых парадных местах своевольством своим никто стрельбы отнюдь чинить не дерзали под опасением жестокого штрафа и истязания» /ПС 31, т. 11, № 8760/.
19 декабря 1745 года издаётся «Именной объявленный генерал-полицмейстером Татищевым указ «О запрещении в Санкт-Петербурге обывателям, кроме посланников, стрелять в домах своих из ружей под взысканием штрафа с помещиков и под опасением ссылки на каторгу крепостных людей, если они стрелять будут без ведома их господ» /ПС 31, т. 12, № 9239/, продолжающий ограничивать использование огнестрельного оружия для забавы:
«...в Санкт-Петербурге публиковать и обывателям объявить с подписками, чтоб впредь с сего числа, кроме иностранных послов и посланников и прочих министров, никто в домах своих из ружья ни из какого как по птицам, так и просто для забавы отнюдь не стреляли»
Интересны две тонкости, весьма многих заставляющих задуматься о криптоколониальной сути исторического момента: стрелять в домах разрешили иностранным посланникам и министрам, крепостным людям-же полагалась каторга.
Однако никто по прежнему не задумывался об отобрании оружия, и запрещении оного.
Оружие перестало рассматриваться законодательством как единое целое, в указах стали называться конкретные виды. Так, в сенатском указе «О запрещении кузнецам выписывать из-за границы деревянные духовые ружья» от 19 июля 1750 года предписывалось:
«деревянных ружей с железными пружинами и винтами, с принадлежащим к ним прибором, как действуют духом, из-за моря в Россию выписывать под штрафом запретить...» /ПС 31, т. 13, № 9782/.
В 1782 году был издан «Устав Благочиния», который запрещал:
«всем и каждому носить оружие, кому указание того не позволяет или предписывает».
Для нарушителей устанавливалось наказание:
«Буде кто в городе учнёт носить оружие, кому указание того не дозволяет или предписывает, с того, отобрав орудие без возврата, взыскать пеню, дневное содержание рядового, и сажать под стражу…»
до 1782 года указов, запрещавших носить оружие, не было- существовали указы, ограничивающие свободное ношение оружия определёнными лицами некоторыми условиями.
В 1793 году, 8 июля, вышел указ «О неношении тростей с потаёнными кинжалами», в котором сказано:
«...тростей со вделанными в них потаёнными кинжалами, клинками и с другими орудиями никому не носить» /ПС 31, т. 23, № 17140/.
«1. Запретить ссыльно-каторжным иметь всякое огнестрельное оружие, хотя бы они по увольнении от работ и жили своими домами;
2. Правилом сим дополнить статью 639 “Устава о содержащихся под стражею и ссыльных”» /ПС 32, т. 10, № 7780/.
В правилах для таможенного надзора по Кавказской линии, опубликованных 13 марта того же года, прикрутили гаечки и чуркобесам:
«Российская Банковская ассигнация и огнестрельное и холодное оружие, как-то: пушки, ружья, пистолеты и вообще оружие всякого рода... запрещается пропускать к горцам по всей линии» /ПС 32, т. 10, № 4951/.
Впрочем, «Устав Благочиния» касался только населения больших и малых городов. Использование оружия в сельской местности оставалось не регламентированным вплоть до 1839 года, когда был высочайше утвержден «Сельский полицейский устав для государственных крестьян».
В нем говорилось:
«Запрещается носить при себе оружие во всякое время, исключая ловлю диких зверей и охоту. Запрещается стрелять в селениях, домах, во дворах, на улицах и площадях».
-только для жителей государственных деревень.
Регламентация владения и ношения оружия у помещичьих крестьян целиком находилась в ведении их барина. Помещик мог запретить своим людям держать у себя огнестрельное оружие, если это было в его интересах.
Во второй половине XVIII века началась либерализация оружейного рынка (этому не помешал даже пугачевский бунт), старые военные ружья распродавались частным мастерским, где их переделывали в охотничье оружие и пускали на гражданский рынок.
В 1845 году, было издано «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Этим Уложением воспрещалось:
– изготовление огнестрельного оружия, которое было запрещено законом или изготовление которого являлось государственной монополией; (то есть запрещен был не всякий огнестрел, равно как не всякий являлся госмонополией)
– хранение запрещенного законом оружия; (то есть, опять таки не всякого!)
– без особой надобности, ходить с оружием и тем более заряженным в местах, «…где сие правительством запрещено».
– держать заряженным оружие «…в домах или иных местах, где могут быть и часто бывают люди»;
– «…без явной необходимости употреблять огнестрельное оружие в доме или на дворе, или же на улице или площади, или в ином каком-либо месте, где по вероятности могут в то время быть и часто бывают люди».
Нормы, заложенные в Уложении 1845 года, действовали вплоть до начала XX века.
Основной принцип дореволюционного оружейного законодательства, по прежнему был такой: ограничивалось не владение оружием, а лишь различные аспекты его использования. Оружие государством на тот момент не расценивалось как потенциальный инструмент для совершения преступлений. Оно считалось общественно опасным лишь при условии неосторожного обращения. Именно это «неосторожное обращение» государство и пыталось максимально регламентировать.
Все вышеперечисленное никак не касалось продажи гладкоствольных охотничьих ружей — они по прежнему продавались свободно, без каких-либо разрешений.
Справедливости ради надо сказать, что были и некоторые ограничения оборота огнестрельного оружия, по прежнему существовали так же и тайные циркуляры царского правительства, предписывающие местным властям по своему усмотрению и с учетом сложившейся обстановки изымать оружие у нелояльных подданных: так, вскоре после присоединения Польши к России жителям Виленской губернии было запрещено «иметь всякое оружие, кроме охотничьих ружей по необходимости в них» - то есть даже там запретить охотничье совсем в голову не пришло...
В начале прошлого века, руководствовались Высочайшим постановлением императора «О продаже и хранении огнестрельного оружия, а также взрывчатых веществ и об устройстве стрельбищ» и
Высочайшим, утвержденным Николаем II Мнением Государственного Совета от 10 июня 1900 г. «О запрещении изготовления и привоза из-за границы огнестрельного оружия образцов, употребляемых в войсках»
В городах до 1906 года пистолеты «Наган» или «Браунинг» можно было приобрести совершенно свободно по доступной цене в 16 — 20 рублей. Более совершенные «Парабеллум» и «Маузер» стоили уже больше 40 рублей. Были дешевые образцы, по 2-5 рублей, хоть они не отличались особым качеством.
Оружейная культура в России складывалась весьма своеобразно. Она имела весьма существенные отличия по регионам, были так же отличия между городом и деревней.
В европейской части России револьверы и пистолеты считались «господским оружием» и для деревенского хозяйства абсолютно бесполезным.
Длинноствольным нарезным оружием были вооружены «рисковые люди» — охотники, сибирские землепроходцы и казаки, у этих в каждом доме была винтовка или карабин.
Другое дело ружье — вещь полезная во всех отношениях. Без ружья ямщики, особенно в почтовой службе, не пускались в путь. Кабатчики держали его под прилавком, с патронами, заряженными крупной солью. Сторожа, храня хозяйское добро, пользовались ими же.
Пистолетами вооружались разъездные врачи. Короткоствольный огнестрел возили, по всей территории Империи ( и страшно сказать-за границу!), дворяне и разночинцы, и дамы.
Свободно носили оружие там, где это диктовалось местными обычаями, не запрещенными законом – например, на Кавказе или в местах, где проживали казаки, но это касалось в основном холодного клинкового оружия. Кстати, на Кавказе свободно носили оружие не только местные «горные орлы» — русские, приезжавшие на Кавказ, имели при себе оружие чуть ли не в обязательном порядке, причем не только кинжалы, но и пистолеты.
Кроме того, в деревнях и сельских поселениях, где тогда жила большая часть населения, вообще не было никаких жандармов и чиновников, и каждый крестьянин считал своим долгом держать за печкой ружье от разбойников.
Понятно, что вопросами "разрешения" охотничьего оружия- никто и вовсе не заморачивался.
А в 1905-м стало свершаться и вовсе немыслимое!
Революционные события 1905 - 1906 годов заставили царское правительство пересмотреть свои довольно либеральные, взгляды на этот вопрос.
С 1906 года купить пистолет имел право лишь человек, представивший для этого именное свидетельство (аналогичное современной лицензии), выданное начальником местной полиции (либо иным начальством).
В ряде регионов существовали жесткие правила покупки оружия с обязательной подачей специального прошения на имя главы местной администрации. В других правила были более либеральными, и продажа оружия была практически свободная.
Например, перед Первой мировой войной новгородскому губернатору было предписано запретить продавать оружие немцам и евреям.
Началось изъятие огнестрельного оружия. Только в течение 1906 года были изъяты десятки тысяч револьверов и пистолетов, приобретенных русскими до принятия новых правил (в одном Ростове изъяли 1137 «стволов»).
Но и эта кампания коснулась только мощных пистолетов (свыше 150 Дж дульной энергии) и военных образцов. Винтовки и карабины военного образца, в коренной России, так же изымались, в том числе и у «господ», кроме наградных и призовых экземпляров.
«Цивильной публике», для охоты в европейской части России, считались разрешенными нарезные одно и двуствольные штуцера или «тройники».
К началу I мировой войны производство и торговля оружием осуществлялась как государственными, так и частными (акционерными) учреждениями и предприятиями.
Известные дореволюционные русские юристы (Кони, Андреевский, Урусов, Плевако, Александров), обращали внимание на то, что подданные Российской империи весьма часто применяли ручное огнестрельное оружие для самообороны, защищая право на жизнь, здоровье, семью и собственность. Стоит ли говорить, что большинство из воспитанных в духе европейских свобод юристов прямо поддерживали право русских людей на свободное владение оружием.
